Пролистала дневник. В ноябре ему будет 18. Совсем взрослый.
Казалось бы, за такой срок может измениться столько всего. Но недавно мы поняли, что мир может порушиться за один день. За один час. За один взрыв.
Я прожила полтора года в Польше, в течение которых не вела заметок. Адаптация не далась так просто, как хотелось бы. А потом кончились слова.
Сейчас я вернулась в Питер для того, чтобы уехать в Испанию. Насовсем. Я уже совсем взрослая девочка, мне 30. Я запрашиваю виды на жительство, умею покупать и продавать квартиры, могу подписывать договора и заключать сделки. Умею бесконечно много разных вещей.
И я опять открываю дверь в другую жизнь.
Все, лишь бы жить у моря. Чтобы оно не волновалось.
Я точно знаю, что все остается в тех местах, где произошло.
Сколько лет прошло, а я до сих пор ловлю flashback'и в дверях квартиры.
И будто живые перед глазами проносится картинки прошлого: вот кричу уходящему В. вслед: не уходи. Приношу чашку кофе. Туда же. На порог квартиры. Он не заходит дальше порога. Мы же почти поругались. Стоит закрыть глаза и все пропадает. Просто та же дверь, тот же порог. Ничего необычного.
Иногда подхожу к окну в своей комнате - и вижу компьютер, которого там уже давно нет. На компьютере открыто Одиночество в сети. Вокруг стоят свечи. А в WinAmp в плейлисте всего одна песня на цикле - Image color wa yappari.
И вижу себя, утирающую слезы так безуспешно.
Загородный проспект. Перекресток с Социалистической. Сейчас там Мама Рома, а когда-то был магазин Снарк, в котором я так часто бывала. Книжный, оставшийся в моей памяти глубже других. Я бываю иногда в этом кафе. И тогда я вижу призрак той девочки, что заходила в магазин, и снимала с поворотной полки книжки. Как сейчас я почему-то помню: Парфюмер.
И тут же перед глазами встает очередь в 10 утра перед магазином в день выхода новой книжки про Гарри Поттера. И папа, с которым читали эту книжку "на всех".
Сквер у метро Владимирская, где стоит памятник Достоевскому. А я сижу на заборе и меня фоткает Н. Я в любимой майке, которую так долго маскировала под блузку в школе.
Ступеньки Казанского собора. Стоит девочка с книжкой наперевес, Сильмариллион, такая милая, ждет компанию, которая изменит ее жизнь. Мы будем много лет потом дружить и дорожить встречами, назовем друг друга матерями и дочерьми, а потом будем разбирать хитросплетения родословной, в которой ты сама себе тетя, а твой муж тебе внук. Будем водить тех, кто приезжает, по набережной Грибоедова до Стены и маркерами дописывать имена. И одно из них будет очень высоко. Потом эту стену закрасят.
"Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того,
что след Гвоздя был виден вчера."
Манежная площадь. Здесь почему-то нет моего призрака, зато есть много чужих. "Высокий дядя", кавайчик, (а ему, заметьте, уже вполне себе 18) и дочь Мелькора.
Они бегают друг за другом. А я уговариваю брата не говорить маме об этом. Прости, мам, у меня было много детских таин.
5 углов и ныне незапоминающаяся кафешка сейчас - а тогда кафе Зерно истины. С самым вкусным горячим шоколадом в моей жизни. Девочка с горящими глазами радуется, и хозяин, как тогда я думала, негр, сейчас думаю, доминиканец, который благодарит за восторг.
Сколько было таких точек. Где остались призраки того, что уже произошло.
Это напоминает погружение. Я искала колодец, нашла пропасть. С одной стороны, масштабнее, с другой стороны, из него не напьёшься. Клубок жизненного опыта, замешанный на философии, сарказме и чувстве собственного превосходства. Но при этом гордыня-мой грех. А как мне быть, если я сознательно растила такой стержень? "Гордым легче, гордые не плачут..." А ведь только мне удаётся воспарить, как пропасть загребает меня и тащит на дно. "Дуализм воспринимается как недостижимая норма существования". С чего бы это вдруг? Топить меня фразами, достойными лекций моего университета. Я не для того получала красный диплом, чтобы отступать так легко. Найти узкую тропинку мне по силам. Молчи. Но не забывай рассказывать.
Середина лета. Жизнь не останавливается ни на секунду, что бы мы ни делали. Можно попытаться забыть, можно выпасть из реальности, а можно просто идти с ней в ногу. Мне 24. Я пару недель назад купила квартиру. У меня работа, друзья, семья. Если всматриваться только в слова, нет ничего плохого.
Я уже неделю на больничном, через пару часов мне к врачу. У меня острый отит, мерзкая болезнь для хороших людей.
У меня проснувшееся желание творить. Я рисую, плету браслеты и очень этому рада.
Лето дождит. Так сильно, что я не могу собрать себя в кучу. Как будто хочется петь, а голос сел. А вообще. Надо раскрывать крылья. Иначе никто некуда не улетит.
Так заведено. Февраль спокойный месяц, в него учатся, успевают все на свете и просто отдыхают перед сезоном.
Рушится, будто карточный домик, эта традиция.
Последние три недели я то и дело бегу, мчусь, строчу презентации, снимаю видео, режу видео, делаю фото, фигачу плакаты, статистики и всему этому нет ни конца, ни края.
По нескольким последним записям можно подумать, что я в глубоком унынии, депрессии и все такое.
Странно, но нет.
Мы уже в таком возрасте, когда понимаешь всю глупость выпадания из окна и суицида в общем. Уже начали ценить жизнь.
На самом деле, градусник атмосферы моей души показывает где-то +12. Мне неплохо, я бы назвала это так.
Отпуск приглашает меня делать вещи, до которых не доходили руки. Перебирая вещи, опять выкинула два мешка ненужностей.
По большому счёту, моя жизнь приобрела лавандовый цвет. А я не уверена, что это плохо.
Я рисую. Не в том смысле, как раньше это делала. Я пошла на курсы вебдизайна. Отдала 6 кусков просто за предложение. И очень довольна. Я рисую. Мне интересно.
Когда мы говорили, что продолжим расти, никогда не думала, что это будет настолько правдой.
Я вернулась. Вернулась из мира отпуска, где все должно радовать и захватывать.
Мы -страшно сказать- полетали на 4 самолетах, поездили на 4 поездах, пожили в 3 городах, в одном даже дважды, а в другом - ни разу.
Я кончилась.
Серьезно. Мне кажется, что мой период увлечения Европой кончился. Раньше я приезжала, и глаза мои открывались широко - и на весь отпуск. А теперь я... заскучала!
Париж был опять. Совершенно другой, будто измерение другое, но какой-то... не цепляющий. Хотя, конечно, я привезла монетки, пила кофе на Монмартре, слушала орган в Нотр Дам, но это будто бы была не я. Скучающая дама с изменившимся лицом.
Милан оказался не "вау". Не, ну там Дуомо, галерея Эммануэле Витторио. Но не было "ах". Все закрыто, в центре куча людей, а город пустой. Нет, я понимаю, Феррагоста и сиеста, но город - это не только стены.
Открыть мне глаза удалось Венеции. Муранское стекло, мне кажется. Яркое и не оставляющий шансов на равнодушие- канал.
Я заржавела. Мой мозг не двигается. Страшно.
Потом Римини. Выглядит так, будто я там никогда не была. Но опять - тумблер эмоций на минимуме. Море. Вот кто меня почти спас.
В жизни все меняется, я чувствую это. Ближайшие пару месяцеы изменят все. Пока что - мы ждем Париж в августе. 5 рабочих дней осталось. И насморк. Лечиться
Страх. Такое странное чувство. Инстинктивное или надуманное? Чего мы боимся больше всего?
: в
Вопросы можно вечно задавать и не получать ответа. Я очень редко боюсь, а еще реже признаюсь себе в этом. Когда-то, когда я работала в ИКЕА, покупатель принес пластиковый стул. Я в возврате отказала. Работала тогда на возврате всего пару недель. Отказала, уверенная в том, что делала. Покупателя мой ответ не устроил. Я позвала Богословского. Каким бы он ни был, когда он приходил, мне становилось спокойно. Он вышел, отказал покупателю повторно. Покупатель психанул и кинул стул в мою сторону. Через стойку. Я тогда пригнулась и мужественно принимала следующего. Мужик потом вернулся. Стул обратно требовал. Сегодня на возврате (уже в Леруа Мерлен)покупателю отказали в возврате одного из двух бордюров. Плиточных бордюров. Он не кричал, не возмущался. Молча разбил бордюр об стол, за которым я сидела. С моей стороны. Мне очень вспомнилось, что там, в ИКЕА, можно было спрятаться в офис, и вдыхать свою обиду и страх там. А тут... Тут бежать некуда. Мне даже не пришло в голову позвать охрану. В голове мелькнула мысль:"Это же его вещи. Что хочет-то и делает". Три часа в ухе стоял звук разбитой плитки. Когда через пару часов пришла девушка и принесла на возврат плиточные бордюры, во мне что-то сжалось.
Мне кажется, я могу найти миллионы важных причин не писать диплом. Страшно, не то, что я не хочу его писать. Страшно, что я не очень понимаю, что. Очень хочется мороженого и... мороженого.
Солнца не хватает.
А каждый второй запрос приводит меня к выбору билетов на самолет. Острый недостаток чжого воздуха в груди.
А еще уйма неосознанных вещей.
Считать дни до предзащиты? Защиты? Отпуска? Заглушить шум моря? Или просто надеяться, что после декабря можно бросить все?
Если в июне все решится в чужой жизни, то 2016 я хочу встречать совсем не здесь.
А пока у меня Visa Gold + для августа.
Я почти дипломированный специалист по рекламе. Не хочу слышать ничего о рекламной кампании. Хочу океан. и платьюшко.
Изменять собственным привычкам странно. Перенастроить биоритмы, и- вуаля!- утро может быть добрым. Всего-то полгода ушло.
Утро начинается в семь, чашка чая превращает его в приятное, солнышко наполняет смыслом, а потом я бодренько шагаю до работы. Странное чувство, когда до работы можно дойти пешком.
Потом работаешь себе на работе, а потом и домой пора.
По утрам мир такой замерзший. Тоненький такой. Звенит так тихо-тихо. Будто только родился. А после работы идешь - молодой уже. Теплый. Смеющийся. И самой хочется жмуриться, как кошке на солнце.
А домой приходишь - и пустота съедает тебя, тщательно прожевывая.
Старательно кормлю пустоту книжками, мультиками и надеждами.